Думаю,

[Manticora]

что пришло время расширить сообщество.

То есть будем рады материалам по монашеским орденам (не только рыцарским), по Святой Инквизиции и самым интересным Вам историческим событиям.

Но основной темой остается рыцарство, его история и т.д. Во всех проявлениях.

---

Хроника крестовых походов

[Manticora]

1095. ноябрь — на Клермонском соборе во Франции папа Урбан II выступает с призывом к началу движения за освобождение Святой Земли из рук мусульман.

Дальше

1096. апрель — начало так называемого "похода бедноты" под предводительством Петра Пустынника и Вальтера Голяка.



1096, октябрь — гибель участников этого похода в сражении с сельджуками под Никеей (Малая Азия).



1096, июль — начало Первого (рыцарского) крестового похода объединенных войск из Северной и Южной Франции, Лотарингии, южной Италии.



1098, январь — взятие крестоносцами Эдессы и образование первого крестоносного государства на Ближнем Востоке.



1099, лето — осада и взятие Иерусалима. Окончание Первого крестового похода. Оформление Иерусалимского королевства, графства Триполи и княжества Антиохийского.



Ок. 1118 — создание ордена Тамплиеров.



1144 — взятие Эдессы эмиров Мосула.



1144 — 1147 — Второй крестовый поход под предводительством германского короля Конрада III и французского короля Людовика VIII. Разгром германской армии при Дорилее. Безуспешная осада Дамаска французами.



1187, октябрь — взятие Иерусалима правителем Египта Саладином.



1189 — начало Третьего крестового похода под предводительством Ричарда I, Филиппа II Августа и Фридриха I Барбароссы.



1190 — смерть Фридриха I и уход немецких крестоносцев.



1191, июль — взятие крестоносцами Акры после двух лет осады.



1192 — подписание договора с Саладином, по которому крестоносцам оставлялась прибрежная полоса от Тира до Яффы и право европейским паломникам беспрепятственно посещать Иерусалим. Окончание Третьего крестового похода.



1202 — начало Четвертого крестового похода. Подписание договора между крестоносцами и Венецией о переправе войска. Захват крестоносцами г. Задар (За-ра) для Венеции.



1203, июнь — прибытие крестоносного войска в Константинополь.



1204, апрель — захват крестоносцами Константинополя и разграбление города. Образование Латинской империи и других крестоносных государств на территории бывшей Византии.



1212 — так называемый "Детский крестовый поход".



1215 — призыв папы Иннокентия III к началу нового похода.



1218 — 1221 — Пятый крестовый поход. Осада и взятие Дамиетты в устье Нила.



1228 — 1229 — Шестой крестовый поход под руководством германского императора Фридриха II. Заключение договора с египетским султаном Малек аль-Ками-лем, по которому крестоносцам отдавались Иерусалим, Вифлеем и Назарет.



1229, февраль — коронация Фридриха II на иерусалимском престоле.



1248 — начало Седьмого крестового похода под предводительством французского короля Людовика IX.



1249, июнь — взятие крестоносцами Дамиетты.



1250, апрель — май — Людовик IX в плену.



1254 — окончание Седьмого крестового похода после неудачных переговоров французов с монголами о помощи.



1300 — Восьмой крестовый поход под предводительством Людовика IX. Высадка войск в Тунисе. Смерть французского короля и его сына в результате эпидемии. Возвращение крестоносной армии домой.



1271 — 1291 — Девятый крестовый поход. Попытки крестоносцев в Сирии и Палестине удержать свои владения. В 1291 году они теряют последний оплот — Акру, после чего окончательно уходят с территории Ближнего Востока. Окончание эпохи крестовых походов.

Из Рыцарского замка

---

[Manticora]

Графитти - надпись выцарапанная на стене темницы, в которой был заключен Великий магистр Жак де Моле. Под изображением крестообразной виселицы надпись: "Молю Господа о прощении"

---

Из простых документов, просто для ознакомления

[Manticora]

ПОНС ДЕ ОБОН



ПИСЬМО МАГИСТРА ТАМПЛИЕРОВ К ЛЮДОВИКУ СВЯТОМУ



Печатаемое ниже письмо Понса де Обон, магистра ордена тамплиеров во Франции, впервые было указано Поленом Парисом (Histoire literraire de la France, T. XXI. – 1847. – P. 791) и напечатано затем, - вместе с анонимной хроникой, в которой оно сохранилось (Chronique anonyme des rois de France), - в «Recueil des historiens des Gauls et de la France» T. XXI. П. Парис, не заметив ошибки хроники, относящей нашествие татар на Западную Европу к 1236 году, датирует письмо 1238 г. В действительности же оно написано около 1242 г., так как автор его, с одной стороны, знает о смерти польского герцога Генриха II Благочестивого (уб. 9 апреля 1241), а с другой – он говорит о ещё длящихся бесчинствах татар и о приготовлениях к борьбе с ними; между тем в начале 1243 г. татары начали своё отступление из Венгрии.



Краткое по содержанию и писанное не очевидцем, это письмо не вносит существенных дополнений к тому, что известно уже о татарах и их походе на Польшу и Венгрию 1, но во всяком случае интересно, как один из весьма из немногих памятников, выясняющих источник и объём сведений о татарах во Франции к середине XIII в. Одновременно с Понсом де Обон ( в 1243 г.) клерк Ивон из Нарбонны описывает, отчасти как очевидец, опустошение Венгрии в письме к архиепископу Бордосскому 2. И, очевидно, так мало было известно во Франции той эпохи о татарах, что оба пиьма были буквально переписаны в соответствующих местах современных хроник: наше – в названной выше анонимной [2] французской хронике, а письмо Ивона – в «Historia major, sive Rerum anglicarum hisoria» Matthaei Paris. Письмо де Обона представляет, однако, ещё и тот интерес, что оно является одним из немногих образчиков эпистолярной литературы на старом французском языке, если, разумеется, составитель анонимной хроники (между 1286 и 1297 гг.), не перевёл его для своей истории с утраченного латинского оригинала, что нам представляется маловероятным.



Что же касается русской истории, то для её всякое вообще новое известие о нашествии Батыя приобретает особую ценность, почему мы и позволили переиздать письмо де Обона с русским переводом. Текст нами перепечатывается из названного выше сборника французских летописей.

Текст

ТЕКСТ



В лето от Р. Х. 1236 3 была Франция и всё иные земли сильно напуганы вестями о татарах (Tartarins). Ибо много бежало людей из Венгрии (Hongrie) и из земель которые лежат за Германией (Alemaigne); и не состоялось из-за этого во Франции много торговых сделок, из боязни татар (Tartarins); и послал некий брат тамплиер по имени Понс из Обона, письмо королю Франции; и гласило письмо так:



Моему высокому господину королю, милостью Божией королю Франции, понс из Обона, магистр тамплиеров во Франции, привет, с готовностью быть в воле вашей во всём, с почтением и во славу Гсопода. Известия о татарах (Tartarins), как мы их слышали от братьев наших из Полонии (Poulainne), пришедших в капитул. Доводим до сведения вашего Высочества, что татары (Tartarin) разорили и [3] опустошили землю, принадлежавщую Генриху, герцогу Полонии (Poulainne), а его самого, вместе со многими баронами, и шестерых из наших братьев, трёх рыцарей, двух служителей и пятьсот наших людей умертвили 4; а трое из наших братьев, которых мы хорошо знаем, спаслись. Затем они опустошили всю Венгерскую землю и Богемскую (la terre de Hongrie et de Bainne 5); после чего они разделились на три отряда, из коих один находится в Венгрии (Hongrie), другой в Богемии (Baienne), а третий в Австрии (Osteriche). И разрушили они две лучших башни и три поселения, какие мы имели в Полонии (Poulainne); а всё, что мы имели в Богемии (Boonie) и Моравии (Morainne), они разрушили совершенно. И мы опасаемся, как бы то же не случилось в немецких областях. И знайте, что король Венгрии (Hongrie) и король Богемии (Boone) и два сына герцога Полонии (Poulainne) и патриарх Аквилеи (d’Aquitainne 6) с великим множеством людей не осмелились атаковать даже один из их трёх отрядов. И знайте, что все бароны Германии (d’Alemaigne), и сам император, и всё духовенство и все благочестивые люди, монахи и обращённые, приняли крест; якобины и младшие братья 7 [всюду] до самой Венгрии (Hongrie) приняли крест, чтобы идти против татар. И если случится, как нам говорили наши братья, что по соизволению Божию [все] эти будут побеждены, то до самой нашей земли не найдётся никого, кто бы мог им [татарам] противостоять.



И знайте, что они не щадят никого, но убивают всех, бедных, малых и больших, за исключением красивых женщин, чтобы [4] утолять свою страсть; а когда они удовлетворили своё желание, они их убивают, чтобы те не могли чего-либо рассказать о состоянии их войска. И если к ним посылают какого-либо гонца, его берут передовые в войске, завязывают ему глаза, и ведут его к своему государю, который, по их словам, должен быть владыкой всего мира. Они не осаждают ни замков, ни укреплённых городов, но всё разрушают. Они едят всякое мясо, кроме свиного. Они не сжигают никаких деревень, кроме тех случаев, когда те обороняются против них; тогда они, в знак победы, зажигают имущество [строения ?] на каком-либо высоком месте, чтобы можно было видеть издали. И если кто-нибудь из них умирает, то его сжигают; а если кто-нибудь из них взят в плен, - ни за что он не станет есть, но уморит себя голодом. Они совершенно не имеют доспехов из железа, и заботятся о таковых и их не ужерживают; есть у них доспехи лишь из вываренной кожи.



И знайте, что наш магистр в Богемии (Bolame), Венгрии (Hongrie), Полонии (Poulainne), Германии (Alemagne) и Моравии (Morainne) не явился в наш капитул, но собирает столько, сколько может людей, чтобы идти против них; это он сообщил нам через братьев нашего капитула, которых он к нам послал; и мы верим, что это правда.



Они [татары] не заботятся о том, чтобы кого-либо брать в союзники. И знайте, чо войско их столь велико, - как мы узнали от наших братьев, которые спаслись от них, - что они занимают место на добрых 18 лье в длину и 12 в ширину; и они передвигаются за один день на такое расстояние, как от Парижа до города Шартра.





--------------------------------------------------------------------------------



Комментарии



1. См. подробное описание, с указанием всех современных источников у бар. D’ohsson Histoire des Mongols. – Le Haye et Amsterdam, 1834. T.II. pp. 110 – 186.Письмо де Обона автору неизвестно.



2. Histoire literraire de la France. T. XXI. 791.



3. Год ошибочен. Поход Батыя на Запад в 1236 г. лишь начался; 1237 – 1240 гг. были заняты покорением Руси и южных областей. В Польшу татары проникли лишь в 1240 г., в Моравию и Венгрию в 1241.



4. Битва при Лигнице, 9 апреля 1241 года. Дело идёт о Генрихе II наз. Благочестивым, сыне Генриха Бородатого и Св. Ядвиги. Генрих II не был, однако, единственным правителем Польши: ему принадлежала лишь нижняя Силезия и В. Польша.



5. Bainne и Moraine – испорченные названия Богемии и Моравии



6. Несомненная ошибка, вместо d’Aquilee, см. D’ohsson, 1.c., II, 156



7. Т.е. францисканцы



(пер. С. В. Савченко)

Текст воспроизведен по изданию: Письмо магистра тамплиеров к Людовику Св. о вторжении татар в Западную Европу // Университетские известия. Киев, 1919, № 1-4.



© текст - Савченко С. В. 1919

---

Основы геральдики.

[Manticora]

Геральдика (позднелатинское heraldica, от heraldus — глашатай) является системой наследственной идентификации, использующей визуальные символы, например герб, и изначально возникла и применялась в военной области. Вначале армейские геральдические атрибуты состояли из целого ряда стандартных обозначений и изображались на щите и гербе средневекового рыцаря. Практиковалась традиция изображения той же эмблемы на верхней одежде рыцаря, для этого служила специальная туника, одеваемая поверх кольчуги или брони, на которой изображались геральдические символы.

Читать дальше

Геральдика возникла из обычая оглашать перед началом турнира изображение герба рыцаря в доказательство его прав на участие в состязании. Создателями геральдики были герольды. Ранние сочинения по геральдике — стихи и поэмы поэтов-герольдов — появились во 2-й половине 13 в. К 1-й половине 14 в. относятся древнейший гербовник „Цюрихский“ ( „Zuricher Waррenrolle“ , 1320) и первое изложение правил геральдики итальянского юриста Бартоло.



Использование геральдических символов, которые стали со временем чрезвычайно разнообразными, скоро вышло за пределы военной сферы и стало достоянием индивидуумов, семейств, политических объединений и общественных организаций.



Использование символов идентификации, или знаков различия, — общая особенность простых обществ, где все, или большая часть населения, неграмотны.



В средневековой Европе, тем не менее, такая эмблематическая идентификация стала очень сложной наукой, корнями уходящей в X век.



Достоверно известно, что викинги использовали галеру с полной парусностью, а многие шотландские кланы и племена использовали изображение льва. Лошадь была символом, чаще всего встречающимся среди англосаксов и саксонцев Германии, орел был широко распространенным символом в Германии. Все эти эмблемы предшествуют формальной геральдике, но они позже стали использоваться очень широко.



Начало XII-го столетия, когда в Западной Европе массово стали появляться гербы, считается временем становления геральдики как явления общественной и политической жизни.



С образованием сословных монархий практическая геральдика принимает государственный характер: право пожалования и утверждения гербов становится исключительной привилегией королей, вводится гербовая грамота (впервые в Германии в 15 в.) — официальное свидетельство на право употребления изображенного и описанного в нём герба, за утверждение герба устанавливается определённая такса — „розыск прав на герб“ (droit de recherche), за пользование неутверждённым гербом взыскивается штраф. В абсолютистских монархиях при королевских дворах учреждаются специальные ведомства во главе с герольдмейстером (Франция, 1696, Пруссия,1706). Теорию геральдики в 16—18 вв. разрабатывали и систематизировали учёные геральдисты. Первая кафедра геральдики учреждена в Берлине в 1706. С падением феодализма геральдика утратила своё практическое значение. Научное изучение геральдики как вспомогательной исторической дисциплины началось во 2-й половине 19 в.



Левая и правая стороны

Латинские правила геральдики: левая сторона олицетворяет зло, правая — добро. Правая и левая стороны в гербе определяются от лица, несущего щит.



По правилам западноевропейской геральдики живые существа (всадник, зверь) должны быть повернуты только в правую геральдическую (левую для зрителя) сторону. Это древнее правило было установлено для того, чтобы всадник или, например, лев, изображенные на щите рыцаря, который он держал у левого своего бока, не казались убегающими от противника.



Изначально символика была создана из-за военной необходимости опознавать броню, одевавшую воинов, чьи лица были скрыты шлемами и забралами.



Во времена Крестовых походов, в которых принимали участие мужчины из разных стран, идея геральдической идентификации легко прижилась и широко распространилась среди благородных сословий Западной Европы.



Поскольку большинство аристократов не могли писать, их гербы стали использоваться в восковых печатях, которыми благородные господа запечатывали письма и подтверждали документы. Для этой же цели гербами обзаводились духовные лица, юристы и главы различных предприятий, организаций, учреждений, как, например, колледжи, коммерческие компании и города.



Хотя геральдика зародилась в среде аристократии, в некоторых странах (как, например, Германия, Италия и Скандинавия) она получила распространение и среди бюргеров (burgerlich), „не-благородных“, служивших в армии.



В городах Италии и в Альпийских регионах патриции — те, кто считался равными по статусу с земельными аристократами, хотя последние не снисходили до них, — также могли использовать геральдические символы.



В Европе развевающиеся знамена символизируют стремление к победе, и все символы геральдики, в конечном счете, принимают такое же значение.



Геральдические символы в определенные исторические эпохи имели возвышенное эмоциональное воздействие, в них видели гораздо больше того, что было в них заключено на самом деле. Если „говорящие гербы“ часто содержали имена их носителей в форме ребуса — иногда в искаженной форме, безо всякой оглядки на подлинное происхождение предмета наименования, ибо не всему, что изображалось в качестве геральдических фигур, придавался серьезный символический подтекст, то в Новое время такой подтекст приписывали путем спекулятивных домыслов. Такое толкование гербовых символов было излюбленным занятием в эпоху барокко и маньеризма.



Здесь используются характерные высказывания из книги „Искусство геральдики“ Георга Андреаса Беклера (1688), поскольку они обладают идейно-историческим содержанием и, в связи с этим, и ныне могут представлять интерес. Понятно, что такие царственные животные, как орел или лев, часто привлекаются в качестве имперских символов и в качестве выражения превосходства. Однако то, что рысь должна иметь значение „проворной, живой хитрости и ума, производящего впечатление исключительной остроты“, что вепрь означает „во всеоружии отчаянного воителя, который в мужестве своем врагу в битве противостоит рыцарски“, — это, скорее, маньеристская интерпретация, чем собственно геральдика. Пока в прошлом веке такие интерпретации обстоятельно дискутировались, геральдика превратилась в самостоятельную вспомогательную историческую науку.



Лис на гербе означает живость и остроту ума, причем о нем говорится: „слово и дело суть одно и то же“.



В геральдике вначале существовало представление о равнозначности цветов, в эпоху Ренессанса возникла сложная символика, связанная со значением планет и человеческих свойств (Беклер, 1688). Подобные разграничения чужды средневековой геральдике и возникли лишь после того, как гербоведение перестало соотноситься с рыцарством в прежнем смысле. Следует отметить, что цветовой набор предопределялся распространенностью определенных красок вообще. Например, в доисторической наскальной живописи собственно голубой (синий) цвет не встречается, поскольку под рукой не было соответствующего материала.



Вепрь в геральдике обозначает „находящегося во всеоружии отчаянного и мужественного воителя, который в битве рыцарски противостоит врагу и не склонен отступать никоим образом“ (Беклер, 1688г.)



Ключи, изображаемые на гербах, означают господство и власть открывать и закрывать, поэтому с ними изображался двуликий Янус, ибо он имеет силу закрывать старый год и открывать новый. Есть также обычай приносить ключи от города его верховным правителям, чтобы показать тем самым, что им передается вся власть. Ключи на гербе указывают также на доверие и испытанную верность, проявленную по отношению к своему господину и повелителю“.



В геральдике известны многочисленные формы крестов, которые частично имеют символическое значение. В частности, стоит упомянуть „иерусалимский крест“ с четырьмя маленькими крестами на концах, который во время крестовых походов был гербом Иерусалимского королевства. Пять крестов (вместе) указывают на пять ран распятого Христа. Сочетание креста и круга, при котором перекладины креста выходят за пределы круга, как у „ирландского высокого креста“, называется Квестен-крестом, или, короче, Квесте (англ. queste — поиски), и обозначает поиски рыцарских приключений в качестве испытаний. Лилиеобразным крестом называют гербовую фигуру в виде креста, на концах которого изображен геральдически упрощенный лилиеобразный символ. Сама лилия считалась символом королей.



Иногда лилиеобразным называется крест, вставленный в лилию, у которого нижний конец заканчивается острием. Лилиеобразный крест является орденским знаком основанного в 1156 г. военного рыцарского ордена Алкантара в Кастилии. У стреловидного креста концы оформлены в виде наконечников стрел: он являлся политическим символом и назывался в Венгрии Nyilaskereszt (скрещенные стрелы); как эмблема тамошней фашистской партии в тридцатые годы, он должен был напоминать о стрелах мадьярских завоевателей и, следовательно, о давнем величии мадьяр. В Австрии крест рыцарей тевтонского ордена был политическим символом „Отечественного фронта“, который надеялся внедрить свой знак, в отличие от свастики господствующего в Германии национал-социализма. Другие кресты, используемые в геральдике, — это, например, деревоподобный, или ветвеобразный, крест, клеверообразный крест как символ св. Патрика, воспроизводящий, или святительный, крест как четырехкратное повторение крестового символа, иоаннитский, или мальтийский, крест с разделенными концами, булаво- или яблокоподобный крест и др.



По материалам Всемирной Паутины (с сайта Рыцарского клуба)

---

Крестоносцы. Пиеса.

[Dara-Valevski]

Ну, собственно то, что обещала выложить

На усмотрение модератора - довольно грубовато, но исключительно точно подмечена суть взяти Константинополя.



Пиеса в четырех действиях



Действующие лица





Энрико Дандоло, дож венецианский, продувная бестия

Венецианский дож (толстый)

Венецианский дож (худой)

Император Алексей, вырождающийся византийский монарх

Бонифаций Монферратский, граф

Жоффруа де Виллардуэн, крестоносец

Бодуэн Фландрский, крестоносец

Симон де Монфор, крестоносец

Иннокентий III, Папа Римский

Папский легат



Действие 1



Остров Святого Николая, палатка крестоносных вождей



Энрико Дандоло: Мальчики, закройте полог. Тут некоторое амбре…

Бодуэн Фландрский: Что, не нравится? А мы четвертый месяц тута сидим. Хлопцы, раздерните полог пошире, шоб ихнее купечество свежим морским воздухом подышало.

Энрико Дандоло: Я хотел как лучше. Так, о чем это я? Ах, да. Я собрал вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие… Короче, гоните бабло.

Жоффруа де Виллардуэн: То есть, какое бабло?

Энрико Дандоло: Ну, вы же, типа, в Святую Землю собираетесь?

Жоффруа де Виллардуэн: И шо?

Энрико Дандоло: А святые среди вас имеются?

Жоффруа де Виллардуэн (с сомнением оглядывает присутствующих): Та вроде нема.

Энрико Дандоло: То есть, вариантов типа пешком по воде не намечается?

Жоффруа де Виллардуэн (с сомнением пожимая плечами): Та вроде нет.

Энрико Дандоло: Ну так…?

Жоффруа де Виллардуэн: И шо?

Энрико Дандоло (вытирает со лба пот, нюхает валерьянку): Корабли!

Жоффруа де Виллардуэн: Шо корабли?

Энрико Дандоло: За проезд платить кто будет?

Жоффруа де Виллардуэн: Та уже ж заплатили!

Венецианский дож (толстый) срывается с места и рвет на груди сюрко.

Венецианский дож (толстый): Рика, шо мы с ним цацкемся? Дадим по голове и отыграем свое, гори оно синим пламенем!

Симон де Монфор: Не понял.

Энрико Дандоло: Жора, не изводите себя. Люди идут в бой за святое дело, и хотят поторговаться – тоже святое дело. Поговорим как культурные люди. По две марки с рыла и четыре с коня – согласились?

Жоффруа де Виллардуэн: И шо?

Энрико Дандоло закатывает глаза к небу.

Энрико Дандоло: Вы нам должны еще тридцать штуцеров. Будет базар или нет?

Симон де Монфор: Не понял.

Венецианский дож (толстый): Мясо-хлеб жрали?! Вино пили?! Баб имели?! Кто платить будет?

Энрико Дандоло: Жора, сядьте! У вас еще задница не зажила после того дела, чего вы опять нервничаете. Поговорим как культурные люди!

Вихляющей походкой педераста входит Бонифаций Монферратский.

Бонифаций Монферратский: Ой, здравствуйте, мальчики! А чем это у вас так воняет?

Бодуэн Фландрский: Да вот, типа, хозяева пришли, типа, на бабки нас ставить.

Бонифаций Монферратский: Ой, мальчики, ну так же нельзя! Ну, что это такое, мы тут культурно проводили время, всем было так хорошо…

Бодуэн Фландрский: Знаешь, Боня, пожил бы ты тут с нами, так живо бы вспомнил, для чего Бог человеку дырку в заднице дал. Тут такая водичка питьевая – никакого клистира не надо. Только присядешь – и без натуги, как из брандсбойта.

Бонифаций Монферратский: Фу, мон шер, какой ты некуртуазный. Одно слово, франк. Ну, давайте же что-то делать!

Жоффруа де Виллардуэн: И шо?

Бонифаций Монферратский: Ребята, ну вы как вчера родились. Можно же договориться с уважаемыми дожами о перевозке, скажем, в долг.

Бодуэн Фландрский: Ты, Бонька, такой умный, шо прямо не знаю. А отдавать чем? На панель идти?

Бонифаций Монферратский: Ой, мальчики, ну, какие же вы все непонятливые. Отдавать из военной добычи. Типа, потомки Карла Маркса не читали. Типа, они не знают, что на самом деле тут Святая Земля нкого не гребет, а гребет одно рыжье.

Венецианский дож (худой): Мы и на серебро согласные, и на брюлики. Мы на все согласные!

Энрико Дандоло: Ну что ж, мин херц граф предложил весьма приемлемый компромисс. Мы согласны рискнуть и перевезти вас забесплатно. А вы нам потом отдадите из военной добычи сколько положено. Святым людям лишнее богатство ни к чему. Пожалуйста, господа, пальчики к этому обязательству приложите!



Бодуэн Фландрский и Жоффруа де Виллардуэн подписывают обязательство большими пальцами, обмоченными в чернила. Энрико Дандоло дует на пергамент. Симон де Монфор подходит к Бодуэну Фландрскому.



Симон де Монфор: А что, Бодуэн, у тебя масло есть?

Бодуэн Фландрский: Есть, а что?

Симон де Монфор: Да говорят, что без масла больно.



Действие 2



Берег моря. На дальнем плане виден город Задар.



Энрико Дандоло: Приехали!

Симон де Монфор: Не понял.

Бодуэн Фландрский: Ты мне сейчас будешь втирать, что это Иерусалим?

Энрико Дандоло: Та Боже упаси! Это Задар.

Крестоносцы окружают дожа, медленно сжимая кольцо.

Энрико Дандоло: Господа, будем реалистами! На дворе почти зима. Штормит. Через море вас никакой псих не повезет. Перезимуем в Задаре, а потом пойдем в Святую Землю.

Жоффруа де Виллардуэн: Жрать хочу.

Бодуэн Фландрский: Ворота, типа, закрыты!

Энрико Дандоло: Да, неувязочка вышла.

Жоффруа де Виллардуэн подходит к воротам и гупает в них железным кулаком.

Голос из-за ворот: Хто?

Жоффруа де Виллардуэн: Конь в пальто!

Голос из-за ворот: Мужики, тут крестоносцы пришли!

Другое голоса из-за ворот: Не открывать! Пускай идут нах ост! Они у нас все пиво перепортят и всех баб выжрут!

Энрико Дандоло: Да, налицо конфронтация. Ну что ж, придется город приступом брать…

Симон де Монфор: Не понял. Там же христиане.

Жоффруа де Виллардуэн: Сеня, ты с дуба впал? Какие христиане? Христиане бы нам пожрать вынесли!

Энрико Дандоло: Слышу голос не мальчика, но мужа.

Симон де Монфор: А я говорил, что без масла больно будет. (Поворачивается к Энрико Дандоло) Слышь, дед, вези-ка нас обратно.

Энрико Дандоло: Учитывая амортизацию основных фондов, дополнительные расходы возрастут еще на пятьдесят процентов.

Симон де Монфор: Не понял.

Энрико Дандоло: Еще бабки давай.

Симон де Монфор (берясь за меч): Не понял!

Энрико Дандоло (прячась за спину Бодуэна) : Будем реалистами!

Жоффруа де Виллардуэн: Жрать хочу!



Берет Задар приступом. Бодуэн бросает Дандоло и бежит ему помогать. Симон де Монфор мрачно смотрит на Энрико Дандоло. Тот чувствует себя неловко и явно чего-то ждет.

Вихляющейся походкой педераста входит Бонифаций Монферратский, с ним в обнимку – император Алексей.



Бонифаций Монферратский: Ой, мальчики, а что это вы здесь делаете?

Симон де Монфор (мрачно): Не видишь, гребемся.

Бонифаций Монферратский: А хотите по-настоящему?

Симон де Монфор смотрит на него взглядом тяжелым, как перекладина Истинного Креста Господня.

Из взломанных ворот Задара выходят в обнимку Бодуэн Фландрский и Жоффруа де Виллардуэн. У каждого в правой руке кружка пива, в левой – напарник. Зигзагами сиамские близнецы подходят к новоприбывшим.

Бодуэн Фландрский и Жоффруа де Виллардуэн (поют хором): Рррр-ро-за-мунда!

Император Алексей с сомнением смотрит на все это дело, но Энрико Дандоло подмигивает ему и показывает большой палец – мол, хлопцы во.

Бонифаций Монферратский: Мальчики, я хочу вас познакомить с новым другом – императором Алексеем.

Бодуэн Фландрский: Оч’ приятно. Бодуэн. Потанцуем?

Бонифаций Монферратский: Уйди, противный, он не по этой теме!

Император Алексей: Я, собственно, по поводу наведения конституционного порядка в Константинополе.

Бодуэн Фландрский: Наше кредо – всегда!

Император Алексей (повернувшись к Энрико Дандоло): Может, я в другой раз зайду?

Энрико Дандоло делает ему знаки – мол, нет, давай сейчас.

Император Алексей: Как полномочный представитель законной власти, свергнутой бессовестным узурпатором, я прибыл, чтобы просить вас об оказани помощи и наведении конституционного порядка в Константинополе.

Бодуэн Фландрский (медленно трезвея): А шо случилось-то?

Император Алексей: Мой дядя…

Бодуэн Фландрский: …самых честных правил…

Император Алексей: Да. То есть нет. В общем, козел он позорный, что и говорить. Меня из страны выгнал, отца ослепил…

Бодуэн Фландрский: Да, эт’ прокол. Ослепить и выгнать - эт’ какие-то полумеры. Как говорил Флинт – мертвые не кусаются.

Император Алексей (с живым интересом): Так и я о том же!

Бодуэн Фландрский (наклоняясь к самому уху императора): Мы тут, типа, проездом. Вообще-то мы, ик, в Святую Землю идем. Так что ты, мужик, давай по-быыстрому излагай, что у тебя там.

Император Алексей: Я это и пытаюсь вам объяснить. Понимаете, в интересах византийской государственности…

Энрико Дандоло: Сто тысяч.

Бодуэн Фландрский (трезвея на глазах): Наличными.

Император Алексей: Золотом.

Энрико Дандоло: И снимаем вас со счетчика.

Император Алексей: Если я все правильно понял… То ведь… Святая земля, она же там совсем под боком, рядышком.

Жоффруа де Виллардуэн: Уррраааа! Даёшь Константинополь!

Симон де Монфор: Так ведь там же тоже христиане.

Жоффруа де Виллардуэн: Сеня, ты своими христианами уже заманал! Ты на счетчике или где?

Симон де Монфор: Я нет, вообще-то. Я свои бабки честно отдал.

Жоффруа де Виллардуэн: У-у, кулацкая морда! Единоличник!

Бонифаций Монферратский: Мальчики, ну, честное слово, что это такое! Что за наивный ригоризм! Нашим потомкам давно уже известно, что интересы папства заключались в захвате Константинополя, а Крестовые Походы были только удобным предлогом для этого!

Энрико Дандоло: Вот-вот! И лично я на константинопольцев не держу никакого зла за то, что они меня тридцать лет назад ослепили! Вся эта интрига служит исключительно интересам папской власти.

Симон де Монфор: Не понял.

Император Алексей: Я вас потому и зову, что прекрасно знаю, как все латинские еретики нас, православных христиан, ненавидят и хотят подчинить Папе.

Симон де Монфор: Не понял!

Император Алексей: Государственные интересы! Деньги и территории! Честное слово, с вами как с детьми!

Симон де Монфор: А Святая Земля?

Бонифаций Монферратский (в сторону): Достал!

Жоффруа де Виллардуэн: Короче, мужики, мы плывем или где?

Симон де Монфор: Джентльмены, я пас. У меня кончились патроны.



Действие 3



Константинополь. Темная сцена освещена пламенем пожара.



Жоффруа де Виллардуэн: А нехило погуляли.

Бодуэн Фландрский: Бабла немерено. Я сегодня одну падлу повесил – в общак сдавать не хотела.

Жоффруа де Виллардуэн: Да, есть еще отдельные… Вроде Сеньки. Сбежал, гад, единоличник!

Бодуэн Фландрский: Где-то он сейчас?

Жоффруа де Виллардуэн: Та говорят, в Сирии жопу об коня протирает и рожу песком полирует.

Бодуэн Фландрский: Вот это про нас потом будут говорить, что мы мудаки позорные, а Сенька герой.

Жоффруа де Виллардуэн: И шо?

Бодуэн Фландрский: Да так. На душе погано. Кстати, о душе. Слушай, может, пойдем-таки в Сирию?

Жоффруа де Виллардуэн: Сдалась мне твоя душа с такими бабками. Этому бельмастому мы долг вернули?

Бодуэн Фландрский: Да вроде. Слушай, получается, он нас развел, как маленьких. Мы для него Задар вынесли, за корабли заплатили, за его бельмы с греками рассчитались и еще ему из общака отстегнули.

Жоффруа де Виллардуэн: Та ладно. На наш век хватит. А чего это тот парень трындел про интересы папства?

Бодуэн Фландрский: Вроде, типа, мы схизматиков так ненавидим, что хотим их обратить в свою веру.

Жоффруа де Виллардуэн: Ото мне делать больше нечего, кроме как схизматиков в свою веру обращать. А Папа шо-нибудь сказал за наши дела?

Бодуэн Фландрский: А хто его знает…



Действие 4



Дворец Святого Петра в Риме. Папа сидит на престоле. Входит запыхавшийся папский легат.

Легат: Ваше святейшество!

Папа: Давай короче, без чинов.

Легат: Крестоносцы Константинополь взяли.

Папа. Бллллядь!



КОНЕЦ

---

[Janice]

Статья из январского "Вокруг Света" про альбигойцев.

Крестоносцы в стране Ок

В начале XIII века цветущие области нынешней Южной Франции, пораженные ересью катаров, стали добычей благочестивых и беспощадных пришельцев с севера, называвших себя крестоносцами. Поход крестоносцев в страну трубадуров вошел в историю под названием Альбигойских войн.



Юг, отличный от Севера

Своеобразие французского Юга с незапамятных времен является притчей во языцех для всех остальных жителей страны, живущих, соответственно, не на Юге. Из красноречивых свидетельств на эту тему можно составить целую антологию. Так, Расин от души «проклинал» всех, кто встречался ему южнее Валанса. «Клянусь вам, — пишет он Лафонтену, — что я так же нуждаюсь в переводчике, как нуждался бы в нем московит, очутись он в Париже… Вчера мне понадобились обойные гвозди… я послал дядюшкиного слугу в город, наказав ему купить мне сотни две-три этих гвоздей. Он тотчас доставил мне три коробка зажигательных спичек. Судите сами, возможно ли не приходить в ярость от подобных недоразумений!» Двумя веками позже Винсент Ван Гог по приезде в Арль восклицал в письме к брату: «Сказать ли правду и признаться, что зуавы, бордели, восхитительные молоденькие арлезианки, шествующие к первому причастию, священник в стихаре, подобный бешеному носорогу, и любители абсента кажутся мне… выходцами с того света?» Изумление и неудовольствие — именно эти чувства рождает в поколениях французов встреча с Югом собственной страны.



От языковой проблемы, травмировавшей великого драматурга, сегодня в этой стране осталось лишь то, что в Париже называют «южным акцентом» (парижское ухо упрямо не желает слышать действительного фонетического разнообразия южных произношений и диалектов). Но в прежние времена жители Лангедока отличались не только «акцентом». Вплоть до эпохи телевидения, разрушившей их самобытный мир, южане говорили на своем «языке ок» (la langue d’oc, откуда и происходит географическое название «Лангедок»). Такое странное название присвоили южному наречию жители Северной Франции: «ок» на Юге означает «да». В целом же о различиях между Севером и Югом современный французский историк Фернан Бродель пишет следующее: «Как правило, если нечто происходит на Севере, на Юге то же самое совершается иначе. И наоборот. Территория, где говорят «да» посеверному, и территория, где говорят «да» по-южному, — это две почти во всем различные цивилизации. То есть на Севере и на Юге люди по-разному появляются на свет, живут, любят, вступают в брак, думают, веруют, смеются, едят, одеваются, строят дома и распахивают поля, держатся друг с другом».



Одной из причин, объясняющих такую обособленность Юга, является то, что вплоть до XIII века, до Альбигойских войн, власть французских королей в Лангедоке оставалась эфемерной и, в общем-то, представляла собой исторический анахронизм в виде безнадежно потерянного наследия империи Каролингов, канувшей в далекое прошлое. Богатой и многогранной цивилизации теперешнего Юга Франции по большому счету ничто не мешало быть втянутой в орбиту совсем других политических сил и исторических коллизий, например, оказаться Северным Арагоном. Собственно, к тому дело и шло. Но бароны Юга в XIII веке проиграли баронам Севера.



Трубадуры и куртуазная любовь

Со времен древних греков поистине мало кому удалось одарить европейское искусство новыми жанрами. Архитектура, драматургия, музыка, а также науки, в том числе и философия, развивались в античный период вполне успешно. В раннем Средневековье многие культурные традиции были утрачены, но тем не менее в этот период возникли уникальные жанры. Культурная почва Лангедока оказалась в этом смысле весьма благодатной. Именно здесь в убранстве церквей совершилось возрождение забытой со времен древности скульптуры. Ярким примером того может послужить сохранившийся шедевр романской архитектуры — церковь Сен-Жиль. Здесь перед удивительными изваяниями портала церкви, воздвигнутого на средства деда графа Тулузского, сам граф будет каяться в ереси. Вот так немилостиво распорядилась судьба.



Здесь же, на землях Лангедока, сложились и исполнились первые песни трубадуров — лирических поэтов, писавших на «языке ок». Именно их творчество стало истоком различных жанров европейской поэзии на «своих» языках (то есть не на латыни, которая оставалась в Средние века единственным признанным языком Церкви и книг). Более того, в стихах трубадуров, пронизанных удивительным лиризмом, возникли и сложились в целостную систему основные черты куртуазной культуры, в том числе и ее заглавный признак — рыцарство, узаконенное в кодексах чести. Трубадуры не просто реабилитировали любовь (и, между прочим, любовную близость). Вопреки идеологии Церкви любовь к женщине, а не только к Господу Богу, была возведена ими в нравственный канон и поставлена в центр куртуазного универсума. И эта любовь породила множество стихов, с которых, в свою очередь, началась книжная мифология возвышающей и облагораживающей страсти, делающей мужчину рыцарем, а женщину — его госпожой. Отныне благородны любящие.



Во что верили катары?

Здесь, на особенном Юге, пустило корни особое вероучение — так называемая катарская ересь, которая представляла собой довольно самостоятельный вариант вероучения, изначально следующий от христианства. Катары (альбигойцы) полагали, что их религия воплощала порядок и верования первоначальной церкви. Наименование «катары» (что по-гречески значит «чистые») распространили авторы XIX века. А название «альбигойские еретики» впервые появилось в окружении Бернара Клервоского, проповедовавшего в городах Тулузе и Альби в 1145 году. Сами еретики ни альбигойцами, ни катарами себя не называли, свято веря в то, что они и есть доподлинные христиане.



Экстремизм их религиозной идеологии фактически продолжал одну из многих идеологических линий Священного писания христиан, а именно тему основополагающего космического дуализма, финальной борьбы сил Добра и Зла, наиболее остро заявленную в последней книге Нового Завета — Апокалипсисе, или Откровении Иоанна Богослова. Для определения своей позиции катары находили слова любимого ученика Христа, апостола Иоанна: «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (1 Ин, 5, 19), что мир подчинен злу и управляется насилием, что на всем земном с неизбежностью лежит печать Сатаны, и ничего поправить нельзя.



Бесконечно злому миру противостоят бесконечно добрый Господь Бог и созданные им души.



На основе этих идей и выстраивалась мировоззренческая система катаров. В частности — их претензии к существующей Церкви, которая скорее только третировала материальное и мирское, нежели всерьез порывала с миром торжествующего зла и материализма. Такая Церковь, соглашающаяся быть, как говорится в Писании, «от мира сего», не могла нести на себе Божьей благодати и служить спасению верующих. «Исповедоваться священникам — пустое дело, — поясняет попростому один еретик на допросе инквизиции. — Они держат шлюх и хотят нас всех сожрать, вроде того, как волку охота зарезать барана». Радикализм неприятия материального доходил у катар до отрицания святости креста и возможности сооружать церковные здания. Культ и проповедь в частных домах или в чистом поле были, с такой точки зрения, не лучше и не хуже.



Катары не верили ни в ад, ни в рай (есть Бог, который создал души, идеи рая — нет), ни в воскресение из мертвых, ни в Страшный суд. Точнее сказать, адом для них была земная жизнь, и в этом смысле они весьма оригинально пересказали христианский миф об отпадении ангелов. Совращенная князем тьмы часть небесных духов низверглась с небес на землю в мучительный кошмар плотского существования, потому как тот лукаво посулил им «женскую любовь и власть над другими, а также обещал сделать их королями, графами и императорами». Эти небесные духи и стали душами людей и всех животных, которые вынашивают детенышей во чреве. Несчастье падших с неба душ заключается в том, что они не могут вернуться к Богу и вынуждены без конца переселяться из одного земного тела в другое, томясь в этом аду. Вера катаров служила, по их мнению, как раз тому, чтобы пресечь это томление и помочь человеку умереть раз и навсегда. Следуя вероучению катаров, душа после смерти тела уже никуда не переселяется, а ускользает из скорбной земной юдоли и возносится обратно на небеса. Уверовав в правильном направлении, на это может рассчитывать каждый. Будучи творением благого божества, всякая душа добра и равна в ряду других душ. Погубить ее не получится. В конечном итоге человечество придет к тому, что спасутся все души, даже пребывающие в телах инквизиторов: они родятся вновь и станут катарами.



Из «Жизнеописаний трубадуров»
Дальняя любовь Джауфре Рюделя: «Джауфре Рюдель, сеньор Блайи, был муж весьма знатный. Заочно полюбил он графиню Триполитанскую, по одним лишь добрым слухам о ее куртуазности, шедшим от пилигримов, возвращавшихся домой из Антиохии. И сложил он о ней множество песен, и напевы их были очень хорошие, но слова простые. И так хотел он узреть ее, что отправился в крестовый поход и пустился плыть по морю. На корабле одолела его тяжелая болезнь, так что бывшие с ним считали его уже мертвым и, доставивши в Триполи, как мертвого положили в странноприимном доме. Графине же дали знать об этом, и она пришла к нему, к самому его ложу, и заключила в свои объятья. Сразу узнал он, что то сама графиня, и вернулись к нему слух и чувства. И воздал он славу Господу за то, что сохранилась ему жизнь, пока он ее не узрел. И так он и умер у нее на руках. И повелела она похоронить его с великими почестями при храме тамплиеров, сама же по великой горести о нем в тот же день постриглась в монахини».
Съеденное сердце Гильема де Кабестаня: «И когда эн [«эн» — «господин»] Раймон де Кастель Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гильем для жены его, он призвал Гильема явиться к нему как бы для беседы довольно далеко от замка, и отрубил ему голову и положил в охотничью сумку, а сердце вырезал из тела и положил вместе с головой. Вернувшись же в замок, он приказал изжарить сердце и подать его на стол жене и заставил ее съесть его; а она не знала, что она ест. Когда же кончила она есть, встал эн Раймон и сказал жене, что съела она сердце эн Гильема де Кабестаня, и показал голову, и спросил ее, пришлось ли сердце Гильема ей по вкусу. И она, как услышала, что он ей сказал, и увидела голову эн Гильема, и узнала ее, то, отвечая ему, сказала, что сердце было такое хорошее и вкусное, что никогда никакая пища и никакое питье не заглушат у нее во рту вкуса, который оставило сердце сеньора Гильема. И тогда кинулся на нее эн Раймон с мечом, она же побежала от него, бросилась с балкона и разбила себе голову».



«Добрые люди»

Религиозная практика катаров отличалась той же непобедимой простотой. Едва ли не единственным ритуалом, благополучно заменявшим у них целый набор церковных таинств (крещение, благословение, исповедь и покаяние, рукоположение в сан, а заодно и последнее причастие), было «утешение» (в этом названии подразумевался библейский эпитет нисходящего на апостолов Святого Духа — Параклета, по-гречески «утешителя»). Этот обряд, исполнявшийся посредством касания головой книги со священными текстами и прочтения молитвы «Отче наш», переиначенной на катарский манер, единожды и бесповоротно приобщал верующего к лучшему миру, гарантируя его посмертное вознесение к Господу. Такой приверженец секты назывался «законченным» или «добрым человеком» и проводил дни в полном отрешении от мирских благ и удовольствий. В частности, он не мог употреблять в пищу продукты животного происхождения, иметь семью и имущество, вступать в интимные отношения.



Члены секты делились на получивших «утешение» и еще не получивших. Первых было немного, и они исполняли роль, приблизительно соответствующую роли католических пастырей. Только «законченные» и «добрые люди» могли произвести над верующим описанный обряд. Вторые откладывали «утешение» до последней минуты и делались «добрыми» на смертном одре. Главное после такого — не начать выздоравливать. Больной должен был уморить себя голодом. А в целом, до смертного одра никакая религиозная мораль верующего не связывала. Раз мир так безнадежно плох, никакой поступок не будет хуже другого. Один крестьянин на допросе инквизиции рассказывал, как он ходил к «добрым людям» спросить о том, можно ли есть мясо, когда у католиков бывает пост? Ему объяснили, что в принципе в постные и скоромные дни мясная пища оскверняет рот одинаково. «Но вам нечего беспокоиться», — сказали божьи люди. «Раз в нашей секте доброму человеку ничего нельзя, то тому, кто несовершенен, все можно», — сказал себе крестьянин.



Один католик, возмущенный тем, что еретики не берут на себя заботы о моральном облике посторонних им людей, оставил следующее свидетельство относительно катаров: «Эти верующие предаются ростовщичеству, воровству, убийствам, клятвопреступлениям и всем плотским порокам. Они грешат с тем большей уверенностью и воодушевлением, что не нуждаются ни в исповеди, ни в покаянии. Им достаточно при смерти прочесть «Отче наш» и причаститься Святого Духа». В католической мысли, декларируют пастыри, все наоборот: мир хороший (речь идет о материальном мире), а человек плохой.



Он стал таковым еще в начале времен: ведь тогда не мир погрешил против Господа, а Адам и Ева. Это преступление и перешло наследственным клеймом на их потомков. Человек запятнан первородным грехом, его душа испорчена. Вот почему люди без Церкви навсегда останутся во власти своих греховных наклонностей.



«Бог узнает своих»

Катары для их религиозных оппонентов были поистине дьявольской выдумкой, и их в конечном счете нужно было изловить и уничтожить. К тому же отличить «доброго человека» от обычного труда не составляло. А вот как распознать того, кто еретик в своих планах на будущее? Ведь единственной формой принадлежности к секте был интерес к «добрым людям».



Современные историки уверяют, что сектантов в Лангедоке никогда не было больше 1/10 от общего населения края. И Лангедок не переставал быть католической страной. Но в нем сделалось нечто такое, отчего у нормальных католиков голова шла кругом.



Меру скандальности ситуации человеку наших дней представить нелегко. Сейчас можно допустить мысль о том, что бывает, когда «народ» хороший и добрый, а «государство» у него плохое и «начальники» — подлецы. Но так были готовы подумать не все и не всегда. Такой авторитетный отец Церкви, как Августин, например, определял общество через образ власти и способы повиновения ей. То есть мир устроен так, что старшие держат в узде младших, а все другое — хаос. Известная же русская пословица про рыбу, которая гниет с головы, противоречит всему политическому и мировоззренческому кругозору средневекового Запада. Тогда подобную констатацию сочли бы за начало светопреставления и канун Судного дня. В книге Апокалипсиса такое подробно описано.



Стоит заметить, что религией бедняков ересь сделалась не раньше времени полного разгрома здешних баронов. Авторы дошедших до сегодняшнего дня источников единодушно говорят о том, что вера катаров периода «до войны» была тесно связана с аристократической средой. Умонастроение баронов Лангедока оставалось для болеющих за христианство неразрешимой загадкой. Последних изумляли веротерпимость аристократии и ее нежелание сокрушить еретическую секту. В окружении князей довольно продолжительное время мирно соседствовали католики и еретики. У епископа Каркасонского «добрыми людьми» были мама и два родных брата. По словам трясущегося от ярости Папы Иннокентия III, у архиепископа Нарбоннского в жизни вообще другие интересы: «вместо сердца у него кошель». Граф Раймон VI Тулузский шутки ради мог позвать архиепископа Тулузского к себе во дворец на ночную проповедь еретиков. В другой раз, нетерпеливо дожидаясь гостей, он заявлял: «Ну, конечно, мир создал дьявол, раз ничего не делается по-моему». Единственным объяснением таких удивительных фактов казалось предположение о тайном обращении баронов Лангедока в религию катаров. Таким образом, альбигойский крестовый поход стал войной с подозреваемыми. Знаменитая фраза папского легата (в действительности, цитата из псалма царя Давида) — «Бог узнает своих» — говорит сама за себя. Итак, убивайте всех, Бог сам разберется, кто еретик, а кто — нет.



Из протоколов инквизиции епископа Памье Жака Фурнье
Гильем Белибаст, осужденный еретик; сожжен в августе 1321 года: «Когда дух выходит из своей оболочки, то есть из мертвого тела, то в испуге и растерянности он начинает метаться. Духи носятся так быстро, что если, к примеру, дух отлетает от тела в Валенсии, а должен соединиться с другим телом в графстве Фуа, и если будет сильный дождь, так едва ли и три капли дождя на него успеют упасть. С такого разгону мятущийся от страха дух кидается в первую свободную дыру, какую найдет, иначе говоря — во чрево любого только что зачавшего животного, чей детеныш еще не имеет души, — будь то животное сукой, крольчихой или кобылой; а то — и в женскую утробу».
Арнаут Скир, доносчик: «Как-то был злой человек и убийца. Когда он умер, его дух вошел в тело быка. У быка был жестокий хозяин, который плохо его кормил и больно колол большим стрекалом. А дух этого быка помнил, что он был человеком. Когда бык умер, дух вошел в тело коня. Тем конем владел один важный сеньор, который его хорошо кормил. Как-то ночью на этого сеньора напали его враги. Он сел на коня и поскакал по горам, где было полно острых камней. В какой-то момент конь застрял копытом промеж двух камней. Он тащил его что есть сил, так что потерял свою подкову, которая там так осталась. Потом сеньор продолжал скакать еще часть ночи. А дух коня все еще помнил, что некогда он помещался в человеческом теле. Когда конь умер, его дух вошел в тело бабы на сносях и воплотился в дитя, которое баба носила в животе. Когда этот ребенок стал взрослым, он дошел до понимания добра [то есть веры катаров]. Потом сделался «законченным». Однажды вместе со своим товарищем он оказался в том самом месте, где конь потерял подкову. Тогда этот человек, чей дух раньше был в коне, и говорит своему товарищу: «Когда я был конем, однажды ночью я потерял подкову, застрявшую между двух камней, а потом целую ночь скакал раскованный». Тогда вдвоем они принялись шарить в камнях, нашли подкову и взяли ее с собой».





Крестовый поход в действии

Кастр, сентябрь 1209 года

«К графу [Симону де Монфору] подвели двух еретиков. Один из них был в той секте «законченным». А другой — вроде как новообращенный и ученик первого. Посовещавшись, граф пожелал, чтобы сожгли обоих. Но тот второй еретик, что, видать, был учеником другого, со страху принялся каяться и обещал отречься от ереси и во всем повиноваться римской церкви. Из-за этого среди наших вышел большой спор. Были такие, кто говорил, что раз тот готов исполнить, чего ему сказано, то и нечего его казнить. Другие, напротив, доказывали, что он заслуживает смерти, ибо ясно, что он был еретиком; а что до его обещаний, то они, очевидно, продиктованы скорее страхом смерти, нежели любовью к христианской религии. И чем же кончилось? Граф согласился, что его следует сжечь, рассудив так: если тот раскаялся взаправду, то тогда огонь послужит искуплению его грехов; если же он солгал, то и будет наказан за свое вероломство».



Такая рассудительность графа подчеркивает не только его рвение в «богоугодном деле», она отчасти обнажает и его происхождение. Ведь для того чтобы сеньору средней руки, каким был Симон де Монфор, обзавестись княжеством, по тем временам требовались немалые усилия и немыслимые таланты. Ведь счастье, как известно, само плывет в руки лишь отпрыскам могущественных домов. О том же, как оно досталось Симону де Монфору, стоит сказать отдельно. В конце лета 1209 года глава крестового похода папский легат Арно Амори тщетно искал того, кто бы не погнушался завоеванными землями виконтов Безье и Каркасона. Герцог Бургундский, граф Неверский, граф де Сен-Поль один за другим отклоняли предложенную честь. «Им не было дела до шкуры, содранной с другого. Не находилось никого, кто не счел бы бесчестием принять эту землю», — говорится в «Песне об Альбигойском походе».



Папский легат Арно Амори сам вознаградил себя при первой возможности. Дальше — больше. Став архиепископом Нарбоннским, он немедленно заявил претензию и на одноименное герцогство. Причем ни он, ни тогда еще здравствующий Симон де Монфор не имели на него ни малейшего права. Герцогство Нарбоннское принадлежало графу Раймону VI Тулузскому. В час дележа добычи два вождя крестоносцев — Арно Амори и Симон де Монфор — не сумели договориться. Последний стал действовать силой оружия, в то время как папский легат Арно Амори, и он же архиепископ Нарбоннский, обрушил на него церковные кары. Так крестовый поход легко перетек в конфронтацию крестоносцев между собой. Сам вдохновитель военной интервенции в Лангедок Папа Римский Иннокентий III писал Симону де Монфору буквально следующее: «Через гонцов возлюбленного сына нашего во Христе славного короля Арагона Педро нам стало известно, что оружие, предназначенное для борьбы с одними еретиками, ты обратил против католиков. Крестоносное воинство ты употребил на то, чтобы проливать кровь праведных и обижать невинных. К великому ущербу арагонского короля ты захватил земли его вассалов, а именно графа Фуа, графа Комменжа и Гастона Беарнского, хотя никаких еретиков там не было и подозрение в ереси население тамошних краев не запятнало… от 17 января 1213 года». В один прекрасный момент Папа Иннокентий III попытался было объявить крестовый поход оконченным, но вождь крестоносцев не хотел отказаться от выгод завоеваний. Остановить его смогла только смерть.



25 июня 1218 года камень из катапульты, установленной на стене осажденной Тулузы, разнес голову Симона де Монфора. «Глаза, мозг, зубы, лоб и челюсти разлетелись в разные стороны». Рассказ об этом происшествии неизвестный составитель «Песни об Альбигойском походе» завершает так: «Если небесное спасение достигается путем убийства женщин и детей, то тогда Симон де Монфор теперь на небесах». Сын убитого Монфора не смог продолжать борьбы на равных и отказался от прав в пользу французского короля. С этого момента южане стали проигрывать. Теперь, по прошествии многих веков, крестовые походы в Лангедок выглядят безнравственно. Мы ждем от крестоносцев бескорыстия, а оно не входило в их планы. Поиски собственной выгоды были неотъемлемой составляющей самой сути крестовых походов, которые сформировались на Западе в XII веке. В позднее Средневековье углубление религиозного чувства приблизит конец подобных кампаний.



Из «Альбигойской истории» Петра из Во-де-Сенре
Брам, март 1210 года «Они [крестоносцы] добрались до одного замка, который назывался Брам. Найдя замок готовым к обороне, они обложили его и взяли приступом за три дня безо всяких осадных машин. Людям из замка, которых было больше ста, они выкололи глаза и отрезали носы, оставив одному из них один глаз, чтоб тот отвел остальных в [замок] Кабаре для ума наших врагов».
Минерв, июль 1210 года «Аббат [папский легат Арно] приказал, чтобы сеньор замка и все, кто в замке был, хотя бы даже еретики, если они желают примириться с церковью и подчиниться ей, были отпущены живыми; а замок останется графу [Симону де Монфору]. Даже «законченные люди», коих там было превеликое множество, могли бы быть отпущены, если хотят обратиться в католическую веру. Услышав такое, один благородный рыцарь, католик с головы до ног, де Мальвуазен понял, что еретики, для уничтожения которых крестоносцы пришли, могут быть отпущены на свободу. Испугавшись, как бы страх не заставил их выполнить то, что от них требовали наши, — ибо еретики, почитай, уже были в наших руках, — он воспротивился аббату и сказал в лицо, что наши на такое ни за что не согласятся. Аббат ему в ответ: «Не бойся, тех, кто захочет обратиться, я думаю, найдется очень немного».
Лавор, май 1211 года «Вскоре из замка [Лавор] вывели сказанного Аймерика, который был сеньором Монреаля, и человек восемьдесят других рыцарей. Благородный граф [Симон де Монфор] предложил их всех повесить. Но когда вешали Аймерика, самого главного среди них, виселица обрушилась, так как из-за чрезмерной спешки ее плохо вкопали в землю. Граф, видя, какая отсюда может выйти заминка, велел перебить остальных. Крестоносцы набросились на них с превеликой охотой и, не сходя с места, перебили всех так быстро, как только у них получилось. Хозяйку замка, которая приходилась Аймерику сестрой и была наихудшей еретичкой, бросили в колодец и по воле графа забросали камнями. Несметное число еретиков наши крестоносцы сожгли с большой радостью».



Новые лики церкви

С ересью катаров сопряжена, наверное, самая значительная новация в истории монашества со времен его распространения на Западе, а именно — создание нищенствующих орденов. Один из хронистов пишет: «Нужно было, чтобы в нашей стране имелись ереси, дабы этот край и весь мир узрели славу и пользу братьев-проповедников». Нищенствующая братия не просто походила на «добрых людей», а фактически перенимала пастырский опыт еретических сект. Говоря без обиняков, она балансировала на грани между впадением в ересь и возвратом к первоначальной христианской бедности с самоизоляцией от мира зла. Только так могла быть услышана проповедь нищенствующих братьев. Святой Доминик, основатель ордена братьев-проповедников, или иначе доминиканцев, начал действовать в Лангедоке. Именно под Тулузой были устроены первые доминиканские монастыри.



«Где не действует благословение, подействует палка», — будто бы говорил святой Доминик. Святая инквизиция — другой оригинальный продукт той среды и эпохи. Она развилась в чрезвычайный церковный трибунал по делам о ереси. Чтобы этого достигнуть, то есть изъять предмет из компетенции традиционного суда епископа, в 1233 году Папа Римский Григорий IX доверил розыск еретиков доминиканцам. Даже по прошествии стольких веков нельзя не сочувствовать людям, угодившим в лапы инквизиции. Но как ни страшно такое сказать, она явилась для христианской церкви чем-то вроде требования времени. Старый епископский суд был всем хорош, но для решения новой задачи он не годился. В гуманном и благородном судебном поединке состязающихся сторон ереси было не одолеть. Поиск новых форм увенчался изобретением тайного следствия и тайного судопроизводства, налаженной системы доносов, расставленных подследственным ловушек, провокаций, пытки как средства исторгнуть признание и имена соучастников в преступлении против веры.



Чтобы лишить силы и уничтожить конкурирующую Церковь, требовалось найти и уничтожить ее главарей. Но еще важнее было их запугать и терроризировать, насадить новую религиозную атмосферу — взаимное недоверие и доносительство. Для раскаявшихся еретиков наказанием было временное или пожизненное заключение в крепости, покаянные паломничества или же ношение особого знака — желтого креста. Стоит заметить, что инквизиция обрекала на смерть немногих. Никакого сравнения со страшными временами альбигойских походов! Сжечь побольше норовили лишь светские власти, поскольку им переходило имущество жертв. Около 1255 года тулузский инквизитор, доминиканский монах Рено Шартрский в отчаянии обращается к Альфонсу де Пуатье по поводу самовольно сожженных еретиков, кому суд инквизиции назначил наказанием тюремный застенок. И это лишь один пример.



Кажется, никакая другая ересь Средних веков не стала причиной столь значительного развития церковных институтов. Никакой еретической секте не были знакомы такая приспособляемость и динамизм. Церковь же выигрывала тем, что обнаруживала способность и волю к масштабным переменам, даже если многим авторитетным людям церковной епархии таковые представлялись весьма рискованными. Учреждение той же инквизиции, скандально нарушавшей каноническую форму церковного суда, многими католическими прелатами было встречено прохладно или неодобрительно. Ересь прошла — инквизиция осталась. Что же касается катаров, то повлиять на облик католической Европы они так и не смогли. Зато усилия по их изоляции и истреблению имели без преувеличения масштабные последствия: несмотря на то что крестовый поход в целом был архаической затеей, он стал своего рода рубежом мировоззренческих эпох и предопределил путь в новую религиозную жизнь позднего Средневековья.



Из посланий Папы Иннокентия III
Папскому легату Арно, архиепископу Нарбоннскому, 18 января 1213 года «Приведя крестоносцев в землю графа Тулузского, вы захватили не только те места, которые населяли еретики. Ваши загребущие руки дотянулись и до тех краев, где ереси не было в помине… Идя против справедливости, вы так беззастенчиво и нагло присваиваете чужое, что упомянутому графу только и осталось, что замок Монтобан да город Тулуза».



Хроника альбигойского похода

1095 год

18—25 ноября, Клермонский церковный собор, положивший начало практике крестовых походов



1145 год

Проповедь Бернара Клервоского в Тулузе и Альби; появление названия «альбигойские еретики»



1184 год

Октябрь, декреталия Папы Луция III, утвержденная в качестве постановления Веронского церковного собора и ставшая началом создания инквизиции



1204 год

28 мая, обращение Папы Иннокентия III к французскому королю Филиппу Августу с просьбой о военном вмешательстве в Окситании

31 мая, Арно Амори, аббат монастыря Сито, монахи монастыря Фонфруад Пейре де Кастельноу и Рауль назначены специальными поверенными Папы Римского в Окситании — его легатами



1207 год

Май, отлучение, наложенное папским легатом Пейре де Кастельноу на Раймона VI, графа Тулузского



1208 год

15 января, убийство легата Пейре де Кастельноу в Сен-Жиле

10 марта, Иннокентий III объявляет организатором преступления графа Раймона Тулузского и вновь просит о вмешательстве французского короля Филиппа Августа



1209 год

8 июня, покаяние Раймона VI, графа Тулузского, в Сен-Жиле

22 июля, взятие крестоносцами города Безье

1—15 августа, осада и взятие Каркасона. Симон де Монфор принимает власть над землями дома Транкавелей, виконтов Безье и Каркасона Сентябрь, новое отлучение Раймона VI

10 ноября, смерть 15-летнего виконта Раймона Роджьера, заключенного в одной из башен Каркасонской крепости



1210 год

В марте были искалечены крестоносцами сто пленников замка Брам

17 июня — 22 июля, осада и взятие Минерва; сожжение ста сорока человек Август — 11 ноября, осада и взятиеТерма



1211 год

Апрель, Раймон Роджьер, граф Фуа, в сражении при Монже истребляет от полутора до пяти тысяч немецких и фламандских крестоносцев

1 апреля — 5 мая, осада и взятие Лавора. Казнь восьмидесяти пленных рыцарей, сожжение четырехсот еретиков. Владелица замка Лавор брошена в ко лодец и засыпана камнями



1213 год

Январь, Папа Иннокентий III пытается объявить крестовый поход оконченным. Церковный собор в Лаворе, провоцируя продолжение борьбы, фактически отказывает графу Раймону Тулузскому в возможности примирения

12 сентября — битва при Мюре, решающая победа крестоносцев. Гибель выступившего на стороне графа Тулузского короля Арагона Педро II



1215 год

1 июня, наследник французского престола принц Людовик и Симон де Монфор торжественно вступают в Тулузу

11—30 ноября, Четвертый Латеранский собор провозглашает Симона де Монфора графом Тулузским



1216 год

Май — 28 августа, осада и взятие Бокера Раймоном VII



1218 год

25 июня, при осаде Тулузы Симон де Монфор убит камнем, брошенным из катапульты. Его сын Амори становится во главе крестоносцев



1224 год

Февраль, граф Амори передает свои права новому французскому королю Людовику VIII



1226 год

Сентябрь — октябрь, королевский крестовый поход. Взятие крестоносцами Безье, Каркасона, Памье, Альби, Родеза и других городов

8 ноября, французский король Людовик VIII внезапно умирает от дизентерии



1229 год

Январь и апрель, договоры в Мо и Париже. Создание в Нижнем Лангедоке двух королевских сенешальств с центрами в Бокере и Каркасоне. Дочь и наследница графа Раймона VII Тулузского Жанна должна выйти замуж за Альфонса де Пуатье, брата нового французского короля Людовика IX



1233 год

Папа Римский Григорий IX вручает розыск еретиков ордену доминиканцев. Фактическое создание инквизиции



1240 год

7 августа — 11 октября, неудачная осада Каркасона Раймоном Транкавелем



1242 год

28 мая, убийство инквизиторов в Авиньоне в ходе военной вылазки из замка Монсегюр



1244 год

16 марта, падение Монсегюра («синагоги Сатаны») и сожжение двухсот еретиков



1249 год

27 сентября, кончина Раймона VII, последнего графа Тулузского из дома де Сен-Жиль



1255 год

Весна, взятие последнего оплота открытого военного сопротивления еретиков — замка Керибюс в горах Корбьер



1271 год

21 и 22 августа, кончина бездетных Альфонса де Пуатье и его жены Жанны. Верхний Лангедок переходит во владение французской короны по праву наследования



Дмитрий Тушинский

---

Жак де Моле.

[Dara-Valevski]

Совершенно спонтанно возник разговор с R-impertinent-ом относительно Жака де Моле. Вопрос: как оценивать поведение Жака де Моле на процессе?.. Что руководило последним Магистром Ордена при даче показаний и отречений?

Как оценивать его магистрат - успешным или нет?..

Ваши мнения, господа?..

---

Список великих магистров ордена Храма

[Manticora]

1 Гуго де Пейен 1118-1136.

2 Робер де Краон 1136-1149

3 Эврар де Бар 1149-1150

4 Бернар де Тремеле 1150-1153

5 Андре де Монбар 1153-1156

6 Бертран де Бланфор 1156-1159

7 Филипп де Милли 1169-1170

8 Одон де Сент-Аман 1170-1180

9 Арно де Ла Тур Руж 1180-1184

10 Жерар де Ридфор 1184-1189

11 Роберт де Сабле 1191-1193

12 Жильбер Эраль 1193-1201

13 Филипп де Плессье 1201-1209?

14 Гийом Шартрский 1209?-1219

15 Пере де Монтегаудо 1219-1232?

16 Арман Перигорский 1232-1244? (без вести пропал в битве при Газе)

17 Гийом де Соннак 1246?-1250

18 Рено де Вишье 1250-1256 (или 1252?)

19 Тома Берар 1256 (52?)-1273

20 Гийом де Боже 1273-1291

21 Тибо Годен 1291-1294

22 Жак де Моле 1294-1314

Цитируется по книге Марион Мельвиль

История Ордена Тамплиеров, которую можно найти на http://history.tuad.nsk.ru/Author/E...empl/index.html

---

[Dara-Valevski]

ДУХОВНО-РЫЦАРСКИЕ ОРДЕНА,

(Это к слову рыцаря Белого Креста о "забыли":



Военно-монашеские организации западноевропейских рыцарей, возникшие в 12 в. в эпоху крестовых походов с целью защиты паломников и больных при христианских святынях в Палестине. Позднее сосредоточились на ведении «святой войны» за Гроб Господень, борьбе с «неверными» в Испании и Прибалтике, подавлении еретических движений. Идеологом «воинства Христова» (лат. militia Christi) выступил св. Бернард Клервоский: «Великое счастье умереть в Боге, счастливее тот, кто умирает за Бога!» В отличие от просто монашества, которое еще в уставе св. Бенедикта Нурсийского именовалось «воинством Христовым» и сражалось со злом мечом духовным, рыцари к последнему присоединили и меч материальный. Значение «нового воинства» св. Бернард видел также в нравственном перерождении рыцарства.

Читать дальше

Кроме монашеских обетов безбрачия, бедности и послушания, члены духовно-рыцарских орденов давали обет с оружием в руках защищать христиан и христианскую веру. Крупнейшие духовно-рыцарские ордена иоаннитов и тамплиеров, возникнув в Святой Земле, распространились затем по всей Западной Европе, причем их обширные владения, призванные служить крестовым походам, с потерей в конце 13 в. христианских крепостей в Палестине, стали источником прибыльной коммерческой деятельности. Наряду с крупными палестинскими орденами в 12 в. возникли и два небольших ордена св. Лазаря и Монтжойе (вошел в состав тамплиеров). Существовали также национальные ордена, как, например, первоначально палестинский Тевтонский орден или ордена в Испании (Алькантары, Калатравы, Сантьяго) и Португалии (Ависский орден), образовавшиеся в середине 12 в. в ходе Реконкисты. Духовно-рыцарские ордена приносили обет верности римскому папе и, выведенные из подчинения епископам и светским государям, служили укреплению папской власти. Национальные ордена были в большей степени связаны с местными государями, а орден меченосцев и с епископом.



Владения орденов были объединены в провинции и округа комтурии во главе с комтурами и капитулами. Каждый орден возглавлял великий магистр, у иоаннитов, тамплиеров и тевтонов его резиденция находилась в 12-13 вв. в Святой Земле. Генеральный капитул собирался нерегулярно и играл лишь подчиненную роль. Обширные владения и многочисленные привилегии позволили иоаннитам и тевтонам создать собственные орденские государства.



ИОАННИТЫ (госпитальеры, Мальтийский орден, Родосские рыцари), духовно-рыцарский орден св. Иоанна (Александрийского, впоследствии Иоанна Крестителя) при госпитале в Иерусалиме. Основан около 1070 как братство, обслуживающее паломников и немощных (отсюда название госпитальеры). Около 1155 получили по образцу тамплиеров устав духовно-рыцарского ордена. Центральный госпиталь в Иерусалиме в конце 12 в. обслуживал более полутора тысяч пациентов, в нем имелось родильное отделение и приют для младенцев. Постепенно обязанности по уходу за паломниками и немощными перекладывались на «служащих братьев» (сержентов) и орденских священников. Верхушку ордена составляли рыцари, в основном младшие отпрыски знатных семейств, занятые исключительно военным делом. В 1291, с потерей христианских владений в Палестине, иоанниты переселяются на Кипр, в 1310 они отвоевали у Византии Родос, но под натиском турок в 1522 покинули его, а в 1530 получили в лен от германского императора Карла V Мальту, которой владели вплоть до 1798. Кроме островных государств, иоанниты владели также двумя независимыми территориями в Германии: Хайтерсхаймом и Зонненбургом. В настоящее время иоанниты занимают Палаццо ди Мальта в Риме и поддерживают дипломатические отношения с рядом стран.



Символом иоаннитов является восьмиконечный белый крест (мальтийский) на черной (с 13 в. красной) куртке и плаще.



ТАМПЛИЕРЫ (храмовники) (от лат. templum, франц. temple храм), духовно-рыцарский орден Храма Соломона. Основан Гуго Пайенским в 1118 на предполагаемом месте храма Соломона в Иерусалиме, в отличие от иоаннитов как исключительно военная организация. Своим ростом орден обязан св. Бернарду Клервоскому, который вербовал для тамплиеров сторонников и в своем сочинении «Во славу нового воинства» сравнивал их с Христом, изгнавшим торгующих из Храма.



Приобретя в крестовых походах и в качестве многочисленных пожертвований немалые средства, орден тамплиеров стал одним из самых богатых духовных учреждений Западной Европы и первым освоил новые тогда банковские услуги депозит и трансакции, чему способствовала разветвленная сеть орденских домов и значительный военный потенциал, гарантировавший безопасность хранения. После потери в 1291 христианских владений в Палестине орден переместился в Париж; вскоре возникли конфликты с французским королем, стремившимся использовать финансовые ресурсы тамплиеров в своих интересах. В 1307 Филипп IV приказал арестовать всех французских тамплиеров, а в 1312 заставил папу распустить орден. Последний верховный магистр по обвинению в ереси был сожжен на костре. Часть тамплиеров влилась в португальский орден Христа, специально основанный в 1319. Сфабрикованные французскими юристами обвинения стали источником позднейшей мифологизации тамплиеров, чему немало способствовали закрытость ордена и обычай хранить в строжайшей тайне его внутреннее устройство.



ТЕВТОНСКИЙ ОРДЕН (Немецкий орден) (лат. Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum, нем. Deutscher Orden), немецкий духовно-рыцарский орден, основавший в 13 в. военно-теократическое государство в Восточной Прибалтике. В 1190 (при осаде Акры во время третьего крестового похода) купцы из Любека основали госпиталь для немецких крестоносцев, который в 1198 был преобразован в рыцарский орден. Главной задачей ордена должна была стать борьба с язычеством и распространение христианства.



Отличительный знак рыцарей Тевтонского ордена черный крест на белом плаще. При четвертом магистре Германе фон Зальца (ум. 1239), приближенном императора Фридриха II, Тевтонский орден получил те же привилегии, что и другие рыцарские ордена. В 1211-25 рыцари Тевтонского ордена попытались закрепиться в Трансильвании (королевство Венгрия), но были изгнаны королем Эндре II. В 1226 польский герцог Конрад Мазовецкий пригласил их в Хелминскую (Кульмскую) землю для борьбы с язычниками-пруссами. Покорение пруссов и ятвягов, начатое в 1233, завершилось в 1283; два больших восстания прусских племен (1242-49 и 1260-74) были жестоко подавлены. В 1237 к Тевтонскому ордену присоединились остатки Ордена меченосцев, потерпевшего незадолго до этого поражения от русских и литовцев. В результате этого объединения образовалось отделение Тевтонского ордена в Лифляндии и Курляндии Ливонский орден. После подчинения Пруссии начались регулярные походы против языческой Литвы. В 1308-1309 Тевтонский орден захватил у Польши Восточное Поморье с Гданьском. В 1346 датский король Вальдемар IV уступил ордену Эстляндию. В 1380-98 орден подчинил Жемайтию (Жмудь), объединив таким образом свои владения в Пруссии и Ливонии, в 1398 захватил остров Готланд, в 1402 приобрел Новую марку.



Орден состоял из полноправных братьев-рыцарей, приносивших три монашеских обета (целомудрия, бедности и послушания), братьев-священников и полубратьев. Во главе ордена стоял пожизненно избираемый великий магистр, обладавший правами имперского князя. При нем существовал совет из пяти высших сановников. Орден располагал обширными владениями на территории Германии, во главе его территориальных отделений стояли ландмейстеры (ливонский, германский). Резиденция великого магистра до 1291 находилась в Акре, после падения последних владений крестоносцев на Ближнем Востоке перенесена в Венецию, в 1309 в Мариенбург (современный польский Мальборк).



При завоевании Пруссии и в походах против литовцев помощь ордену оказывало светское рыцарство (из Германии и других стран). На завоеванные земли прибывали немецкие колонисты. Уцелевшее прусское население к 17 в. было полностью ассимилировано. Прусские и ливонские города (Гданьск, Эльблонг, Торунь, Кенигсберг, Ревель, Рига и др.) являлись членами Ганзы. Тевтонский орден получал большие доходы от торговли и таможенных сборов (в руках рыцарей оказались устья Вислы, Немана и Западной Двины).



Угроза со стороны Тевтонского ордена привела к установлению династического союза между Польшей и Литвой (Кревская уния 1385). В «Великой войне» 1409-11 Тевтонский орден потерпел при Грюнвальде (cм. Грюнвальдская битва) поражение от объединенных сил Польши и Литовского княжества. По Торуньскому миру 1411 он, отказавшись от Жемайтии и польской Добжиньской земли, выплатил контрибуцию.



Экономическая политика Тевтонского ордена и ограничение им прав сословий вызывали недовольство среди горожан и светского рыцарства. В 1440 возник Прусский союз, поднявший в 1454 восстание против Тевтонского ордена и обратившийся за помощью к польскому королю Казимиру IV. Потерпев поражение в Тринадцатилетней войне 1454-66, Тевтонский орден лишился Гданьского Поморья, Торуня, Мариенбурга, Эльблонга, епископства Вармии и стал вассалом Польского королевства. Резиденция великого магистра была перенесена в Кенигсберг. Ливонский орден фактически стал самостоятельным. В 1525 магистр Альбрехт Бранденбургский, перейдя в протестантизм, по совету Мартина Лютера секуляризовал земли Тевтонского ордена в Пруссии, превратив их в светское герцогство. Ландмейстер владений Тевтонского ордена в Германии был возведен императором Карлом V в сан великого магистра.



Немецкие земли Тевтонского ордена были секуляризованы в начале 19 в., а сам орден распущен декретом Наполеона в 1809. Восстановлен австрийским императором Францем I в 1834. В настоящее время члены Тевтонского ордена занимаются главным образом благотворительной деятельностью и исследованиями в области истории ордена. Резиденция великого магистра находится недалеко от Вены.



МЕЧЕНОСЦЫ, члены духовно-рыцарского ордена, основанного в 1202 епископом Ливонии Альбертом I для колонизации и христианизации Прибалтики. В отличие от крупных духовно-рыцарских орденов сохранял номинальную зависимость от епископа. После разгрома ливами в 1236 присоединен к Тевтонскому ордену. Символ: красные меч и крест.



ЛИВОНСКИЙ ОРДЕН, католическая государственная и военная организация немецких рыцарей-крестоносцев в Вост. Прибалтике на латышской и эстонских землях в 1237-1561. Вел войны против Литвы и Руси. Потерпел ряд серьезных поражений от русских и литовцев (Ледовое побоище 1242, битва при Дурбе 1260 и др.). В Ливонской войне разгромлен русскими войсками, ликвидирован.

---

тамплиеры. Информация.

[Dara-Valevski]

Об одеждах Ордена



17. Мы повелеваем, чтобы накидки всех братьев были одного цвета: белого либо черного, либо коричневого. И мы даруем всем братьям рыцарям белые плащи, и никому, кто не принадлежит к упомянутым Рыцарям Христа, не позволяется носить белые плащи, так, чтобы те, кто отвергли жизнь во тьме, узнавали друг друга, как связанных с Создателем знаком этих белых накидок, что означают чистоту и полное целомудрие. Целомудрие есть уверенность сердца и здоровье тела. Ибо, если кто-то из братьев не принял обета целомудрия, не может он ни обрести вечного покоя, ни увидеть Господа, ибо сказано апостолом: "Pacem sectamini cum omnibus et castimoniam sine qua nemo Deum videbit", что значит: "Старайтесь нести мир всем, храните целомудрие, без которого никто не может увидеть Бога".



18. Но эти одежды должны быть без всяких украшений и без следа тщеславия. И мы приказываем, чтобы никто из братьев не имел ни кусочка меха на своих одеждах, и ничего иного, что служит привычкам тела, ни даже одеяла, если оно не из шерсти ягнят либо овец. Мы повелеваем, чтобы все носили одинаковые одежды, так, чтобы каждый мог одеться и раздеться, и одеть или снять свои башмаки легко 42. И Келарь или иной на его месте должен тщательно обдумать и позаботиться об этих вещах, чтобы заслужить награду Господа, так, чтобы глаза завистливых и злословных не могли видеть, что одежды слишком длинны или слишком коротки, но должен он распределять их так, чтобы они подходили тем, кто их носит, согласно росту каждого.



19. А если кто-либо из братьев из тщеславия или заносчивости желает иметь, как положенную ему, лучшую и самую красивую накидку, пусть получит он худшую. И те, кто получают новые одеяния, должны немедленно вернуть старые, чтобы отдать их оруженосцам и сержантам, и часто - бедным, как-то сочтет лучшим держатель этого места.



Текст Французского Устава Ордена Рыцарей Тамплиеров



Итак, элементы одежд Братьев ордена.

Подробно

Подшлемник - небольшая шапочка, по форме напоминающая чепец (см.ниже). Шилась из мягкой, плотной ткани типа войлока.



Чепец - шился из двух половинок, которые сметывались прямо на голове носящего, чтобы чепец не топорщился, а плотно облегал голову.

Выглядел он вот так:







Котта (Jupon d'armer, cotte)

Широкая и длинная, надевающаяся поверх рубашки, она могла быть длинной до колена-середины икр. Рукава не вшивали, а надевали непосредственно на тело, прикрытое рубашкой, и привязывали или пристёгивали в нескольких местах у плеча.



Сюрко

По покрою сюрко было похоже на котту, но имело больший объем, иногда за счет клиньев, которые вставлялись в юбку.

У сюрко бывали короткие, полукороткие и длинные рукава, в которые редко продевали руки, но которые свешивались с плеча. С 1230-х годов (изображения на миниатюрах и в скульптуре позволяют говорить, что это существовало и в 1190х гг) сюрко стали шить вообще без рукавов, с очень глубокой проймой или с боковыми разрезами, начинавшимися чуть ли не от подмышек. Проймы обычно украшали мехом. Сюрко дополнительно разрезали спереди и сзади, чтобы можно

было свободно сесть в седло, при этом полы длинной одежды подбирали и заправляли за пояс или, за неимением оного, в проймы сюрко. Отверстие для головы было круглым и сравнительно небольшим, но на груди делали разрез amigaut — "амиго".







Мантия



"...Носильные вещи, кроме котты или туники с узкими рукавами, включают мантию, застегивающуюся на груди пряжкой или шнурком; мантию носят поверх котты, когда остаются в помещении. Все эти одежды - белые и отмечены красным крестом на груди и на плече. Называют также гарнаш [garnaches] - род плаща без рукавов, возможно, это то же, что и платье из клиньев..." (М. Мэлвиль)







Рубаха (шенс)

"...20. Среди прочих вещей мы милосердно устанавливаем, что из-за сильной жары, что существует на Востоке, от Пасхи и до дня Всех Святых, из сострадания, а не как право, полотняная рубашка выдается всем братьям, кто пожелает носить ее..." (Французский Устав)



Рубашка представляла из себя глухую нижнюю тунику с двумя разрезами внизу — спереди и сзади, закрывавшую брэ и шоссы до середины икры, белая; ее длинные рукава стягивались на запястье. Рубаха шилась прямой или с клиньями (по желанию), под мышками вшивалась ластовица, длина рубах была разной (обычно - до колена). Горловой вырез, как правило, делался простым, полукруглым, под горло, с разрезом до середины груди или чуть выше.



Плащ

"...Весной брат снова надевает свой широкий упланд [плащ] из сукна, подбитый шкуркой ягненка, и получает широкий летний плащ без подкладки..." (М. Мэлвиль)



Плащ собирается из клиньев, количество которых зависит от ширины используемой ткани. Длина плаща по желанию изготовителя. На плечи плаща нашивался крест.

Для рыцарей, по Уставу, полагался белый плащ с нашитым красным восьмиконечным крестом, для сержантов - коричневый (по некоторым источникам - черный), так же с красным крестом (по некоторым источникам - неполным, имеющим форму буквы Т)



Худ (капюшон)

Шился из прямого отрезва материи, удлинялся по желанию, от горла вшивались 4 клина, образующие накидку капюшона, ложащуюся на плечи.







Стеганка



"Кольчугу рыцари надевали поверх стеганой куртки, которую они называют les espalieres [оплечье]. Позднее это слово стало означать наплечники. Но в хронике Тирского тамплиера говорится о воине в плаще и оплечье, являющемся видом одежды." (М. Мэльвиль)

Состояла стеганка собственно из самой стеганки с воротником и рукавами, юбки, длиной по желанию. Были варианты стеганки без рукавов - "акетон". Для ног так же шилась стеганка - "стеганные ноги". Был вариант "стеганных шорт".



Ремень и обвеска



"Меч носился на поясе, к которому подвешивался на двух широких идущих накрест ремнях-перевязях так, чтобы ножны были расположены строго вертикально, острием в землю.

У каждого брата ордена Храма три ножа: боевой кинжал, нож для нарезания хлеба и маленький нож с узким лезвием, который называют также английским или антиохийским ножом." (М.Мэлвиль)



Ремень (слева), веревка, как символ бедности (справа):





Кинжал (слева) и кинжал для левой руки (справа):







Штаны (брэ, ревет)

Они представляли собой штаны из тонкого полотна длиной до лодыжек, штанины могли быть прямыми, с напуском или присборенными. Брэ затягивались на талии кожаным или тканым поясом, к которому привязывали кошелек и ключи и иногда прикрепляли подвязки, державшие шоссы. Впрочем, чаще они держались за счет другого вида подвязок — круглых, прикреплявшихся к специальному поясу.







Шосы (чулки)

Надевались поверх брэ. Узкие облегающие штаны-чулки из эластичного сукна. Вверху они прикреплялись шнурком к поясу плечевой одежды (шоссы с "хвостом". До ХV в. штанины не сшивались между собой. Их вязали из шерсти, шили из ткани, даже из шелка, обычно темного цвета.





Обувь

О башмаках с длинными носами и шнурках



22. Мы запрещаем башмаки с длинными носами и шнурки, и воспрещаем, любому брату носить их; мы также не разрешаем их тем, кто служит Дому установленный срок. Мы воспрещаем им носить башмаки с длинными носами или шнурки при любых обстоятельствах. Ибо очевидно и хорошо известно, что эти отвратительные вещи принадлежат язычникам. Также не должно носить слишком длинные волосы или накидки. Ибо те, кто служат Царю небесному, должны и душой и телом следовать завету самого Господа, который изрек: "Estote mundi quia ego mundus sum", что значит: "Будьте в мире как я".

Текст Французского Устава Ордена Рыцарей Тамплиеров



Сумки

Шились из плотной кожи, сшивка кромки делалась грубыми прочными нитками или шнурком.







Доспех

В качестве доспехов они носят кольчугу и кольчужные чулки, изготавливавшиеся из переплетенных или нанизанных на плетеные кожаные ремешки металлических колец, и на голове большой рыцарский шлем [т. н. горшковый шлем], либо железную шапку [легкий шлем без бармицы]. Рыцарский шлем еще не имел подъемного забрала. Лицо защищала пластина с прорезями для глаз и отверстиями для дыхания. Постепенно более удобная железная шапка, за исключением поединков, стала заменять тяжелый шлем, по форме она была цилиндрической с плоским верхом и оставляла лицо открытым. Защита головы дополнялась кольчужным капюшоном, под которым была кожаная набивная шапочка.

Вместо кольчуги сержанты носят полукольчугу, более легкую - с короткими рукавами. Железная шапка, которую и сами рыцари находят в Сирии более практичной, заменяет сержантская шляпа.

Мерион Мельвиль

---

И -

[Manticora]

с Рождеством!

Позволю и себе в честь Праздника расслабиться и выложить стихотворение

написано к грядущей сессии

На запад, на запад...

Злой холод - и дым.

На запад прорвемся

Ведь ты - не один.

Ни вереск, ни клевер,

Ни горе-трава

Не скроют наш берег,

Надежда - жива!

Сквозь пыль и ночь-фатум,

Сквозь топот и тьму

Иду я куда-то.

Зачем - не пойму.

Не рыщет мой голод,

Нет блеска мечей

За службу убийцей

Даст фунт казначей

На запад, на запад!

Отрекся от бед

На запад! Жизнь гложет...

Распят человек.

---

Фото в студию!

[Корнет]

На будущее: посты, не относящиеся к сообществу, будут удаляться.

Модератор

---

символы паломников

[Janice]

У паломников в Сант-Яго де Компостелла символ галисийская раковина (раковина морского гребешка) и посох.

У паломников в Иерусалим – пальмовая ветвь.

А какой символ паломников, побывавших в Риме? Кроме того, что их называли «ромео»?



Если сообщение не совсем вписывается в тему сообщества, модераторы, удалите, пожалуйста, его.

---

[Manticora]

С Новым Годом, благородные рыцари и дамы!

Побед в достойных поединках!

---

Вот-с...

[Дашти]

Решила тут вступить в ваше сообщество. Смогу иногда выкладывать картинки. Как вот эта, например.

---

Современное рыцерство

[Корнет]

На самом деле жутко иногда смотреть на людей называющих себя рыцарями. А вобще кто-нибудь реконструкцией занимается?

---

Забылі что-лі

[Корнет]

Неужели забыли про другие ордена которые Храмовникам не устапали не в Европе не в Святой земле. Как-же ордена святого Иакова, Тевтонцы, а Госпиталь? Госпитальеры так те вобще были круче Храма....

---

Комплексы вооружения рус. Поместной конницы 16 в

[З. ГорынычЪ]

http://diary.ru/~klamdrako/?comments&postid=3339816



Взято с: http://www.gladiator-tula.ru/

---

[Manticora]

Ф.И. Успенский

ИСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ

СПб., 1900-1901



http://enoth.narod.ru/Crusades/Crusade_Usp00.htm

Еще на сайте есть Заборов, все тот же Машке и т.д.